Владислав Жеребьев - Марланский квест [СИ]
— Проснулись, господин Сбирский. — Суздальский поднял взгляд и усмехнувшись подбросил на ладони узкий трехгранный кинжал. — Однако чудо что эти парни сдались без боя. Видите, клинок. Как вы думаете, на что он похож?
Рассуждать о достоинствах холодного оружия горного народа, сразу после пробуждения, то еще удовольствие, так что я просто пожал плечами и кутаясь в трофейную накидку пристроился к костру, в предвкушении тепла и горячего завтрака. Ночевка на земле, пусть даже и при всем возможном в нашем положении комфорте, дело сложное, чреватое нехорошими последствиями. Пока я спал, мое несчастное тело настолько промерзло, что члены еле гнулись, в голове была пустота, как в гипермаркете после дня распродаж.
— Оно похоже на оружие убийца. — Охотно поделился Амир. Узкий, с удобной рукоятью, три грани. От удара таким оружием рана не закрывается сразу, и это ведет к большим кровопотерям. Интересно, откуда такая прелесть у этих двух ротозеев?
— Наследие. — Протягивая руки к огню, нехотя предложил я.
Серый понимающе кивнул и наполнив жестяную кружку ароматным чаем, всунул ее в мои озябшие руки.
— Пейте Сбирский, — добродушно кивнул он. — Эта наша парочка может спать хоть на голых камнях, а нам, офисным работникам, после такого похода понадобиться год реабилитации, так что согревайтесь. Пара кружек горячего чая и мир вновь обретет краски.
После того как все подкрепились и немного согрелись, настало время военного совета.
— Не представляю, что мы будем делать дальше. — Честно признался Амир. — Сведения о горном народе настолько отрывисты и фрагментарны, что из этой искореженной годами недомолвок и легенд, мозаики, мне не сложить внятную картину.
— Однако потенциал есть. — Кивнул Полковник. — Из разговора двух недотеп мы слышали о неком феномене, «Падающей звезде». Природу этого феномена мы не узнали, да и наши вчерашние знакомые вряд ли могли бы объяснить, что это такое. Однако точка отсчета есть.
— Однако положение у нас сомнительное. — Подал голос Серый. — Не успели мы войти предгорье, как уже ограбили двух мирных торговцев. Местные власти нас по голове за это не погладят.
— А что бы вы предложили? — Огрызнулся полковник. — Подставить лоб под стрелу и отыграть гордую гибель степного лазутчика? Да я, как только этих олухов увидел, сразу понял что они наш входной билет.
— И что же мы теперь будем делать? — Хмуро поинтересовался я.
— Не мы, а вы. — Пояснил полковник. — Местные шмотки на двоих мы организовали, так что вы, Сбирский и вы Серый сегодня отправитесь в населенный пункт и попытаетесь узнать, как можно больше о легенде падающей звезды.
— А вы?
— А мы посидим в лесу. Конечно демоны получились знатные, однако эти ротозеи вполне могут узнать нас в миру, а это ни к чему хорошему не приведет.
— Действительно, Дима. — Улыбнулся Амир. — Мы тут с комфортом разместимся. Как уже упомянул Серый, можем и на земле спать. Вы же проникните в общину под видом простых путников. Опознать в вас степных воинов теперь не представляется возможности, а за своих вы, на первый взгляд сойдете легко. Посидите в трактире, — советник звякнул содержимым кожаного мешка, который второпях обронил толи Марло, толи Карло. — Послушаете, поспрашиваете, узнаете, что нужно и мигом назад. Дело то, проще пареной репы.
— Мне бы твою уверенность. — Поморщился я. — Единственный плюс, у нас теперь есть два осла.
— Э нет дружище. — Замахал руками советник. — Можно попутать одежду, можно не признать нож, но свою скотину я бы узнал даже в самом большом табуне.
— Соглашусь с уважаемым Барусом, — поддержал говорившего полковник. — Пойдете пешком. Дороги тут знатные. Выстругаем вам, Сбирский, палку и вы, прихрамывая и делая серьезное лицо, вполне сойдете за путника, за спиной которого многие дороги.
Я с сомнением посмотрел на своих товарищей и вновь пожал плечами.
Мы с Серым оставили наш походный лагерь почти с сожалением, и обрядившись в местный аналог одежды, неспешно пошли по дороге в сторону черное столба дыма, который, надо отдать должное, не уменьшился и не исчез за все время нашего пребывания в предгорье. Скорее уж наоборот. Чем ближе была наша цель, тем все больше ощутимей стал запах гари, однако не копоти, не хлопьев пепла в округе не наблюдалось.
— Не знаю, что они там жгут, — ставленник Подольских закутал лицо платком и в таком виде, отшельника-бедуина, уверенно топал вперед. — Однако я в первый раз вижу такой феномен.
— А может и не дым — это вовсе. — Предложил я, хромая рядом. — Может оптический обман.
— Уж очень этот оптический обман постоянный. — Покачал головой мой спутник, всем своим видом выражая сомнение. — Любой оптический обман на чем-то основан. На состоянии человека и его организма в целом, на его желании, на затуманенности мозга индивида химией. Мы же не при смерти, не употребляем наркотические вещества и по идее вполне здоровы. Так что, мой друг, я очень сомневаюсь, что перед нами иллюзия.
— Тогда что же это?
— Да пес его знает. — Серый пожал плечами. — Вскрытие покажет.
Дорога до поселка заняла у нас больше времени чем я ожидал. Уже и солнце, лениво забравшись по небосводу, кое как разогнало серые тучи, уже и заваливаться начало на восток, однако к поселку мы подошли уже когда темнело, и на высоком частоколе предгорного поселения стражи зажгли на постах плашки с огненной смесью. Выглядел частокола внушительно и монументально. Огромные бревна, в обхват метра два, одним своим концом уходили в землю. Второй же, смотрящий в небо, был заточен на манер кола и обсыпан чем-то блестящим, и по моим подозрениям, острым. Бойниц в преграде не было, а вместо них, через каждые двадцать шагов имелось возвышение, вроде домика на дереве, имеющее круглые окна, свет из которых, как хороший прожектор, освещал подступы к селению. Тяжелые ворота преграждали путь захватчику и даже при беглом осмотре становилось совершенно понятно, что, если селение захлопнет калитку и ощетинится копьями, с разбега его уж точно не взять.
Замечу, все постройки на Марлане, а особенно оборонительные и заградительные сооружения, по запасу прочности, строились местными архитекторами на славу и, наверное, смогли бы выдержать танковую атаку, даже если за грозными стенами из дерева или камня скрывалось с десяток ветхих лачуг. Безопасность превыше всего и плевать на личные удобства. Такой лозунг я бы повесил на любые встретившиеся на моем пути ворота.
В самих же воротах имелась довольно широкая калитка куда могла проехать телега или пройти строем взвод. Конному же путнику, чтобы попасть в обитель дымного столба, прошлось бы спешиться или низко пригнуться к седлу, чтобы не удариться головой. Калитка в эту неприступную цитадель была открыта и в нее неспешно втягивались местные жители. На входе же стоял рослый воин, закутанный в меховую накидку и держа над головой чадящий фонарь, будто и без него не хватало дыма, выкрикивал нудным, будничным голосом.
— Граждане свободно Сивельо, города у стоп горы, торопитесь! Торговец, воин, путник ли. Пошевеливайся. На закате ворота будут закрыты и даже острая нужда не заставит стражу пустить опоздавшего внутрь.
Произносилось это спокойно и непосредственно. Стражник, наверное, в тысячный раз повторял эти слова, однако действие они имели магическое и после каждого цикла такого приступа «красноречия» неспешный ручеек жителей свободного города убыстрялся, втягиваясь внутрь будто разжиревшая и обросшая мехом змея.
— Что-то происходит, — настороженно кивнул Серый в сторону ворот.
И действительно, очередь застопорилась, заволновалась и заголосила, выгнувшись в мучительную дугу. Ворота, монолитные, вечные как сами горы, видневшиеся в красных лучах заваливающегося за горизонт солнца, вдруг дрогнули. Приведенные неведомыми силами в движение они сначала медленно, потом все быстрее и быстрее, разошлись в стороны, в то время как стражник у входа пинками и проклятьями разгонял прочь застывших в нерешительности путников. Когда проем оказался достаточно широким, в него проскочил первый конный, затем второй и счету их не было. Десяток, сотня, высокие, с обветренными лицами и злыми глазами, надвинув меховые островерхие шапки на глаза, он выезжали за пределы свободного города, пока вся поляна перед ним не была забита лошадиным храпом и резкими гортанными командами. Один за другим, как мотыльки, ярко вспыхивали в полумраке факелы, озаряя лица своих хозяев непривычным, тяжелым светом. Яркие всполохи их высвечивали неприглядную картину шрамов, тонких губ и лютой, непонятной злобы, которая вскоре начал ощущаться почти физически, из эфемерного стараясь перерасти в материальное.
— Я чувствую озноб, глядя на все это. — Честно признался я Серому, хотя надетые на меня меха прекрасно держали тепло, и в какой-то момент моего хромого путешествия, мне даже пришлось расстегнуть ворот.
